Эвакуация, реэвакуация и... мужество

С первых же часов Великой Отечественной войны развернулись ожесточенные, кровопролитные бои. Наши войска, проявляя в них стойкость и мужество, несли большие санитарные потери. К организации оказания медицинской помощи раненым и их эвакуации в условиях тяжелых отступательных боев прибавилась задача формирования медицинских учреждений в приграничных округах. Ее выполнение в значительной степени было нарушено внезапным нападением немецко-фашистских полчищ на нашу страну. Быстрое продвижение врага в глубь ее обусловило необходимость эвакуации госпиталей. Она встала перед нами как задача первостепенного значения. Нужно было сохранить то, что уже имелось и было работоспособным. Это касалось в первую очередь ЭГ, сформированных на базе гарнизонных госпиталей, имевших сколоченный личный состав и необходимое медицинское оснащение. Только в июне и июле фронты вынуждены были передислоцировать 139 госпиталей на 57335 коек.

В первые дни войны нам думалось, что эвакуация коснется только госпиталей, дислоцированных в ближайшей от государственной границы зоне. Однако последующие дни показали, что, когда на поле боя действуют танковые объединения во взаимодействии с авиационными и превосходство сил и средств на стороне врага, организация обороны, особенно противотанковой, оказывается делом более сложным и трудным, чем это представлялось до войны.

Фашистская Германия, встав на путь агрессии и неприкрытого стремления к завоеванию мирового господства, настойчиво и систематически увеличивала свои вооруженные силы, обращая особое внимание на танковые и моторизованные соединения, составляющие основу для ведения наступательных операций в высоких темпах. Весьма показательным в этом отношении является рост числа дивизий только за короткий период - с августа 1939 года по июнь 1941 года - со 103 до 214 дивизий.

Немецкие войска перед нападением на Советский Союз имели двухгодичный опыт ведения войны и находились в полной боевой готовности. Наши войска располагались тремя эшелонами вдоль государственной границы на глубину до 400 километров. Нанося немецко-фашистским захватчикам большой урон, они не могли остановить их продвижение в глубь страны. Поэтому эвакуация госпиталей в тыл приняла большие размеры. Будучи сосредоточенной в руках ГВСУ, она проводилась организованно. Для передислоцируемых госпиталей решениями ГКО СССР отводились пункты размещения и проводились мероприятия по приспособлению зданий.

Размеры эвакуации возрастали по мере продвижения вражеских войск в глубь нашей страны. К 20 сентября 1941 года, кроме 57335 коек, указанных выше, было передислоцировано еще 48300. Их размещение происходило в пределах Европейской части СССР. Для того чтобы не допускать опозданий, преждевременного свертывания и эвакуации госпиталей, мне пришлось в этот период регулярно бывать в Генеральном штабе с целью ознакомления с обстановкой на фронтах. Однажды один из направленцев Генерального штаба генерал-майор П. П. Вечный предупредил меня, что он получил указание комиссара Генерального штаба дивизионного комиссара Ф. Е. Бокова не знакомить меня с боевой обстановкой.

ГВСУ необходимо было знать обстановку, чтобы вовремя эвакуировать раненых из ЭГ, а вслед за этим или одновременно и госпитали. Но и этого мало. ГВСУ нужно было знать ближайшие перспективы развития боевых действий войск, учитывая, что в крупных городах размещалось большое количество госпиталей, в которых насчитывалось до 20000 и более коек с ранеными. Для эвакуации их требовалось до 50 постоянных военно-санитарных поездов. Помимо этого, из таких городов нужно было эвакуировать более 40 ЭГ с личным составом, медицинским имуществом и мягким инвентарем. Жесткий инвентарь ЭГ с собой не могли брать, для этого потребовалось бы много вагонов, что было делом нецелесообразным, да и невозможным, так как одновременно производилась эвакуация заводов с их оборудованием, рабочих с их семьями, высших учебных и научно-исследовательских учреждений с научно-педагогическим составом.

В сложившейся ситуации я был вынужден обратиться к Александру Михайловичу Василевскому, занимавшему тогда пост заместителя начальника Генерального штаба и начальника Оперативного управления. С Василевским я впервые познакомился в Ленинграде в 1938 году. Он был представителем Генерального штаба при передаче должности командующего войсками округа вновь назначенному генералу К. А. Мерецкову. С моим переездом в 1939 году на работу в Наркомат обороны наши встречи обусловливались служебными делами. Он отличался отзывчивостью, спокойным и ровным отношением к товарищам по работе и большой эрудицией. Выяснив обстоятельства дела, Василевский разрешил мне знакомиться с обстановкой на фронтах и сам неоднократно информировал меня о ближайших перспективах боевых действий, в частности на Юго-Западном направлении, где было развернуто много ЭГ, заполненных ранеными. ГВСУ на основе знакомства с боевой обстановкой и сведений, полученных от Василевского, планировало освобождение этих госпиталей от раненых и их эвакуацию. Только из района Донбасса было эвакуировано госпиталей более чем на 100000 коек.

В связи с этим мне вспоминается разговор в октябре 1941 года с моим непосредственным начальником - заместителем наркома обороны начальником Тыла А. В. Хрулевым. Он сказал мне, что идут бои под Харьковом и что нужно срочно принять меры к эвакуации раненых. Я ответил, что раненые, находившиеся в госпиталях Харькова, эвакуированы, а ЭГ находятся в пути на восток и, чтобы развернуть их в пунктах новой дислокации, нами подготовлен проект постановления ГКО. Он остался доволен проделанной работой и вместе с тем был удивлен. Тогда пришлось сказать ему, что в Харькове было более 20000 коек. Для того чтобы освободить госпитали от раненых и эвакуировать их в тыл страны, потребовалось больше месяца. Андрей Васильевич спросил меня, каким образом нам удалось это осуществить. Он хорошо знал, какая нужда была в вагонах, знал и размеры эвакуации. Я доложил ему, что ответственность за эвакуацию госпиталей была возложена на начальника медицинской службы Юго-Западного направления военврача 1 ранга А. И. Бурназяна, которому присуще высокое чувство ответственности за порученное дело. Для выполнения этого задания главком Юго-Западного направления Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко распорядился выделить 3000 вагонов.

...В 1941 году эвакуация госпиталей приняла большие размеры. С начала войны по 20 декабря было перебазировано в глубь страны 395635 коек. Если за первые 3 месяца войны были эвакуированы ЭГ на 105635 коек, то за последующие 2 месяца число эвакуированных госпитальных коек достигло 290000, то есть возросло почти в 3 раза.

Здесь уместно подчеркнуть громадный объем работ по формированию ЭГ в тылу страны и размещению прибывших с запада ЭГ, а также медицинских учебных и научно-исследовательских институтов. Кроме размещения ЭГ на 395635 коек, прибывших из прифронтовых районов, Наркомздрав СССР и Совнаркомы союзных и автономных республик, краевые, областные, городские Советы депутатов трудящихся должны были сформировать ЭГ почти на 1 миллион коек. Работу такого огромного масштаба нельзя было осуществить без активного участия советской общественности, в первую очередь медицинской. Происшедшие в советском здравоохранении изменения касались не только количественных показателей, но и качественного изменения почти 700-тысячной армии врачей и специалистов со средним медицинским образованием, а также санитаров, санитаров-носильщиков, санинструкторов. Их трудовые подвиги во время Великой Отечественной войны имели массовый характер и свидетельствовали об их беззаветной любви к своей Советской отчизне, мужестве и стойкости, проявляющихся во имя спасения раненых, восстановления их здоровья.

Среди военно-медицинских работников 47 человек за героические подвиги были удостоены звания Героя Советского Союза, 13 человек награждены полководческими орденами, среди военных медиков 18 полных кавалеров ордена Славы, свыше 115000 военно-медицинских работников и более 30000 работников здравоохранения награждены орденами. Однако куда больше было столь же истинных героев, многие из которых так и остались безвестными, пали смертью храбрых. Хочу сказать несколько слов о некоторых из них. Жертвуя собой, они спасали жизнь вверенных им раненых и больных.

Медицинская сестра Тамара Павловна Калнин 16 сентября 1941 года эвакуировала раненых в ППГ. Санитарная машина подверглась нападению фашистского самолета. Шофер был убит, машина загорелась, Калнин вытащила всех раненых из горящей машины, получив тяжелые ожоги. Едва добравшись обратно до своего медсанбата и успев сказать, что в пятнадцати километрах по дороге в госпиталь в кустах находятся раненые, она потеряла сознание. Находясь на лечении в госпитале, восемнадцатилетняя героиня 2 ноября 1941 года скончалась от тяжелых ожогов. За спасение раненых она была награждена посмертно орденом Ленина.

Санитарный инструктор Зоя Павлова в боях под Красным Бором в 1942 году была ранена в коленный сустав, после лечения вернулась в строй. В феврале 1944 года она выносила раненых с поля боя, укладывала их в воронку, чтобы предохранить от вторичных ранений. К воронке стала подходить группа немецких солдат. Поднявшись на ноги, Зоя метнула в них гранату, при этом погибла сама, но раненые были спасены.

Санитарный инструктор Анатолий Афанасьевич Нехаев под ружейно-пулеметным огнем вынес с поля боя много раненых. Только во время Сталинградской битвы на его счету было около 100 спасенных. Число вынесенных им раненых возросло в Курской битве. После второго ранения он был направлен учиться в военно-медицинское училище. За свои боевые подвиги награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды, медалями "За отвагу" и "За оборону Сталинграда".

Во имя спасения раненых и больных не так уж редко врачи, медицинские сестры, санитары были вынуждены отражать нападения немецко-фашистских войск на медицинские учреждения.

Временный военно-санитарный поезд № 1014 одиннадцать раз подвергался бомбардировкам вражеской авиации. Командование поезда создало из состава персонала команду стрелков. Затем командующий 7-й армией, раненых которой обслуживал поезд, придал ему три зенитно-пулеметные установки с расчетом пулеметчиков. В одном из очередных налетов на поезд были сбиты два самолета врага и один поврежден. Среди раненых и обслуживающего персонала были жертвы, но незначительные. Потеряв три самолета, фашисты перестали атаковать поезд. За самоотверженность и геройство при защите раненых от бомбардировок вражеской авиации были награждены наиболее отличившиеся работники поезда. Начальник поезда военврач 2 ранга И. А. Новиков был удостоен ордена Красной Звезды, техник-интендант 2 ранга Г. Т. Трофимов и заведующий складом поезда П. В. Рокотов награждены орденами Красного Знамени, начальник медицинской части военврач 3 ранга С. Г. Вунш, старшие медицинские сестры В. С. Якубовская, А. М. Голышева и Л. П. Сорокина - медалями "За отвагу", бригадир проводников поезда К. Г. Приставко - медалью "За боевые заслуги".

В период Белорусской операции 16 июля 1944 года ГЛР № 1953 31-й армии подвергся нападению подразделения немецко-фашистских войск. Фельдшер В. Б. Дмитриев, возглавив одну из групп личного состава госпиталя, вступил с фашистами в бой, уничтожил двух вражеских офицеров, сам получил смертельное ранение, но нападение было отбито и немецкое подразделение отступило.

Многочисленные боевые схватки медицинского персонала с фашистами, нападавшими на медицинские учреждения и на раненых, были вынужденными, следствием открытого попрания фашистами основных положений Женевской конвенции, категорически запрещающей посягать на раненых и больных, расстреливать их или издеваться над ними, нападать на военные подвижные и стационарные медицинские учреждения, госпитальные суда, санитарный транспорт и медицинский персонал.

Действия советских медицинских работников, высшим призванием которых, как и всех советских воинов, является защита Родины, служили ярким проявлением их патриотического долга, личного мужества, героизма и благородства в выполнении своих служебных обязанностей. Основной подвиг, который они совершили, - это их повседневный труд, посвященный восстановлению боеспособности и трудоспособности раненых и больных и предупреждению эпидемических вспышек и эпидемий. В тяжкую для Советской отчизны годину они внесли неоценимый вклад в победу над немецко-фашистскими захватчиками.

Трудно переоценить роль Всесоюзного комитета помоги по обслуживанию больных и раненых бойцов и командиров Красной Армии, организованного по постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) от 8 октября 1941 года. Комитет мобилизовал широкую общественность на оказание помощи органам здравоохранения, на осуществление повседневного контроля и наблюдения за работой госпиталей. Он занимался организацией шефства предприятий, учреждений над госпиталями (помощь госпиталям в проведении ремонта оборудования, радиофикации палат, столовых, ленинских уголков, прием и распределение подарков для больных и раненых бойцов и командиров), организовывал помощь органам здравоохранения в приеме на вокзалах, пристанях и в аэропортах прибывавших в тыловые госпитали раненых и больных бойцов и командиров. Наконец, он сыграл большую роль в проведении культурно-просветительной работы среди раненых и больных (лекции, доклады, концерты, демонстрации кинофильмов, самодеятельность).

Огромен вклад активистов общества Красного Креста и Красного Полумесяца, комсомольских и пионерских организаций, а также членов профессиональных союзов в оказании помощи медицинскому персоналу в формировании госпиталей, в приспособлении под госпитали зданий, в уходе за ранеными в госпиталях тыла страны, в разгрузке раненых с военно-санитарных поездов в любое время суток. И все это делалось обычно после напряженного рабочего дня и учебы. Однако советский патриотизм, пронизывавший души людей от мала до велика, горячее желание как можно быстрее разгромить ненавистного врага придавали им силы и бодрость.

А чем можно объяснить глубину чувств сотен тысяч доноров (к концу войны их было 600 тысяч), отдававших свою кровь для спасения жизни раненым солдатам и офицерам? Только советским патриотизмом и социалистическим интернационализмом, неодолимую силу которых неустанно подчеркивала наша родная Коммунистическая партия. Эти качества советских людей проявлялись в повседневных трудовых подвигах на строительстве заводов и шахт, городов и гидроэлектростанций, каналов и железных дорог в предвоенные пятилетки. В этом строительстве принимали участие люди всех национальностей и народностей нашей страны. Здесь, на трудовом фронте, где герои гражданской войны, отстоявшие завоевания Великого Октября, передавали молодому поколению эстафету советского патриотизма и социалистического интернационализма, эти качества советских людей неуклонно крепли.

Невольно хочется отвлечься. Наше поколение, родившееся накануне и в разгар первой русской революции и выросшее в рабочей среде, где беспощадно эксплуатировался детский труд (помню, как я с 1911 по 1914 год получал на стекольном заводе 4 рубля в месяц, работая не только днем, но и ночью, в зависимости от готовности стекла в печи), ходом самой жизни воспитывалось в духе ненависти к своим классовым врагам - фабрикантам и их приказчикам и в то же время в духе товарищества и взаимопомощи в своей рабочей среде. Без этого нельзя было обойтись в условиях порожденной царизмом глубокой материальной и культурной нищеты. Помню мобилизацию в 1914 году. Мне крепко врезалась в память драматическая семейная картина, последовавшая за произволом фабриканта стекольного завода Федоровского (ныне завод имени В. В. Воровского Владимирской области), который предложил отцу переехать из комнаты в два с лишним десятка квадратных метров в маленькую комнатушку. Причиной этому была мобилизация старшего брата в армию. Фабрикант толковал, что после этого, мол, семья уменьшилась. Но у отца с матерью было 8 детей, и он отказался от переселения, был вынужден нанять подводу, уложить на нее семейный скарб и в поисках работы отправиться за десятки километров на другой стекольный завод. Такова судьба рабочего в капиталистическом обществе!

Если первая мировая война грабительская, империалистическая по своему характеру, отражавшая интересы господствующих классов, была чужда народным массам царской России, как и других воюющих стран, то Великая Отечественная война советского народа была войной священной, войной в защиту социалистических завоеваний от посягательств самых реакционных и агрессивных сил империализма.

...Воспользовавшись внезапностью нападения и бросив против наших приграничных округов подавляющую массу сухопутных войск и авиации, фашистская Германия к 5 декабря 1941 года оккупировала обширную территорию Европейской части СССР, нанесла нашей армии большие потери в живой силе и технике, а стране - огромный материальный ущерб. Но мы знали о возраставшем сопротивлении нашей армии и о снижении темпов наступления немецко-фашистских полчищ, обусловленных большими потерями в живой силе и боевой технике. С 22 июня по 9 июля, то есть за 18 дней, враг прошел с боями на ленинградском, московском и киевском направлениях более 400 километров, имея средний темп наступления 20-25 километров в сутки. С 10 июля по 5 декабря, за четыре с лишним месяца, вражеские войска продвинулись в глубь нашей страны на ленинградском направлении менее чем на 400 километров, на московском и харьковском направлениях - несколько более, чем на 500. В этот период средний темп наступления был уже в пределах только 4 километров в сутки.

Советское здравоохранение было вынуждено организовывать оказание специализированных видов хирургической помощи раненым в глубоком тылу в условиях стесненной научно-материальной базы. Кроме того, всякие изменения в медицинских учреждениях, особенно хирургического профиля, связанные с переменой места дислокации, с переменой медицинского персонала в составе госпиталей, отрицательно сказывались на организации работы, на сработанности хирургических бригад, на распорядке дня.

Такие изменения, как показал опыт войны, были правилом в армейском и фронтовом тыловых районах и частым явлением в глубоком тылу. Размеры изменений, имевших место в 1941 году, не идут ни в какое сравнение с прошлыми войнами, в том числе и с первой мировой. И только целенаправленное руководство и оперативно принимавшиеся меры организационного и научно-методического порядка могли предупреждать эти отрицательные явления или резко смягчать их тяжелые последствия.

На Северном и Северо-Западном направлениях мы лишились возможности использовать в полной мере Ленинградскую научно-клиническую базу. Блокада немецко-фашистскими войсками Ленинграда с 8 сентября 1941 года лишила нас также возможности использовать Ленинградский институт переливания крови, материальные и научно-методические возможности которого были весьма велики.

В сложившихся условиях Вологда и Киров, расположенные на северо-восточной железнодорожной магистрали, приобрели важное значение в лечебно-эвакуационном обеспечении войск фронтов Северо-Западного направления. Создание в них специализированных госпиталей и отделений приобрело насущную необходимость. В Вологду, где размещался распределительный эвакопункт № 95, были направлены специалисты из Ленинграда, среди которых были известный невропатолог профессор С. Н. Давиденко, крупный хирург, травматолог и ортопед профессор М. И. Куслик и видный рентгенолог профессор Д. Г. Рохлин.

Из Ленинграда в Киров была эвакуирована Военно-морская медицинская академия. Ее личный состав сыграл исключительно большую роль в организации оказания специализированных видов хирургической помощи раненым Кировской госпитальной базы.

Фронты Центрального направления после захвата фашистскими войсками Белоруссии, Смоленской, Брянской,

Калининской и Калужской областей базировались на Центральный экономический район, имевший ведущий в стране научно-медицинский центр в Москве, которая, будучи фактически прифронтовым городом, продолжала оставаться базой оказания специализированной помощи раненым, особенно Западного и Калининского фронтов.

После оккупации фашистскими захватчиками Украины советское здравоохранение было вынуждено обратить внимание на Центрально-Черноземный район. Его расположение за тыловыми границами фронтов Юго-Западного направления давало возможность в известной степени компенсировать потери крупных научно-медицинских центров Украины.

Передислоцированный из Харькова в Саратов Институт переливания крови вместе с Куйбышевским филиалом Московского центрального института переливания крови обеспечивал консервированной кровью фронты этого направления.

Коммунистическая партия и Советское правительство принимали всевозможные меры к эвакуации медицинских учебных и научно-исследовательских институтов. В частности, Витебский медицинский институт был эвакуирован в Ярославль, 1-й и 2-й Киевские - в Челябинск, 1-й Харьковский - в Оренбург, Киевский и Харьковский стоматологические институты - во Фрунзе, Харьковский институт ортопедии и травматологии - в Новосибирск, Одесский институт глазных болезней - в Ташкент, Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова - в Самарканд. Некоторые медицинские институты были эвакуированы в пункты, где они усилили существовавшие медицинские институты: 1-й Московский медицинский институт - в Уфу, 2-й Московский - в Омск, 2-й Харьковский - во Фрунзе. Некоторые учебные заведения не смогли эвакуироваться. К числу их, в частности, относятся Киевский институт ортопедии и травматологии, Киевский институт переливания крови, Харьковский институт глазных болезней, Львовский, Сталинский и Винницкий медицинские институты и другие.

Потеря их не повлияла сколько-нибудь значительно на организацию оказания раненым специализированной хирургической помощи, а также на обеспечение консервированной кровью медицинских учреждений фронтов. Однако управлениям местных и распределительных эвакопунктов ГВСУ, республиканским, краевым, областным и городским органам Наркомздрава СССР пришлось в оперативном порядке формировать специализированные госпитали и отделения в городах, где количество ЭГ в 2 раза и более возросло по сравнению с тем, что было предусмотрено планом мобилизационного развертывания. Выполнение этой большой работы было связано не только с приобретением медицинского и санитарно-хозяйственного имущества, подбором медицинского и обслуживающего персонала, но и с изысканием помещений, их приспособлением и обеспечением мебелью.

В декабре 1941 года войска Западного, Юго-Западного и Калининского фронтов перешли в контрнаступление, которое привело к разгрому основных группировок противника группы армий "Центр" на главном, московском направлении. Возникла острая необходимость в создании ГБА и в усилении ГБФ. На Западном фронте ГБА не существовало. Почти все ППГ и ПЭП находились в распоряжении начальника медицинской службы фронта. Так, например, на 1 ноября 1941 года из 81 ППГ, находившегося на Западном фронте, 59 подчинялись санитарному управлению фронта, в том числе 11 занимались лечением легкораненых, и только 22 ППГ находилось в пяти армиях, которые входили в состав фронта. Эта мера диктовалась условиями боевой деятельности войск. Ее отрицательные стороны смягчались наличием значительного количества во фронте автосанитарного транспорта, позволявшего осуществлять маневр в больших размерах. По постановлению Государственного Комитета Обороны Мосгорисполком передал медицинской службе Западного фронта 100 больших пассажирских автобусов. Они были быстро переоборудованы для перевозки тяжелораненых. Благодаря этому эвакуация одновременно нескольких сотен раненых не представляла сложной задачи.

Учитывая изменения в боевой обстановке, ГВСУ распорядилось возвратить находившиеся в пути на восток ЭГ на 66000 коек и направило их фронтам, принимавшим участие в контрнаступлении, главным образом Западному и Калининскому. Кроме того, войска 4-й и 52-й армий вели упорные бои на Северо-Западном направлении. 9 декабря 1941 года был взят Тихвин. Вслед за этим радостным событием 17 декабря был создан Волховский фронт, которому, кроме названных армий, были переданы из резерва Ставки 59-я и 26-я (последняя была переименована во 2-ю ударную). Войска фронта отбросили противника за реку Волхов. Для организации ГБА и ГБФ также потребовались ЭГ.

Успешное контрнаступление наших войск на московском направлении переросло в январе 1942 года в общее наступление Красной Армии на советско-германском фронте, продолжавшееся по апрель 1942 года. На ряде участков наши войска продвинулись на запад на сотни километров.

После окончания контрнаступления под Москвой, переход в общее наступление в январе-марте 1942 года сопровождался большими боевыми санитарными потерями. Они были выше среднемесячных за всю войну и в Смоленском сражении, в котором наши войска не только вели оборонительные бои, но и переходили в контрнаступление, вынуждая противника обороняться на неподготовленных рубежах. Это объяснялось тем, что наша действующая армия имела превосходство только в численности войск, находившихся в резерве Ставки Верховного Главнокомандования и не имела превосходства в вооружении, в частности в тапках и авиации. Уже в первых числах июля 1941 года начался демонтаж технологического оборудования и его эвакуация вместе с рабочими и инженерно-техническим персоналом на Урал, в Западную Сибирь, в Казахстан и Среднюю Азию. А ведь эти заводы давали армии в мирное время более 80% всего вооружения, и только 18% вооружения поставлялось заводами восточных районов страны.

Возникшая дополнительная необходимость в реэвакуации ЭГ осуществлялась по представлениям НКО СССР. В феврале 1942 года надлежало реэвакуировать из Уральского, Среднеазиатского и Сибирского военных округов ЭГ на 142500 коек. Эвакуация и реэвакуация госпиталей проходили очень медленно. В частности, перевозка указанных выше ЭГ закончилась только к 1 июня 1942 года. Трудности с перевозкой госпиталей и их развертыванием в пунктах новой дислокации обусловливали перерыв в их работе от 10-15 дней до трех месяцев.

В ходе летне-осенней кампании 1942 года боевая обстановка резко изменилась в пользу вражеских войск. Пришлось вернуться от реэвакуации к эвакуации госпиталей из районов Юго-Западного направления. Кампания началась отдельными наступательными операциями наших войск. Так, на Юго-Западном направлении предполагалось разгромить Харьковскую группировку противника и занять Харьков, а на Северо-Кавказском направлении овладеть Крымом. В первые два дня наступление под Харьковом шло успешно. Однако противник заблаговременно сосредоточил здесь превосходящие силы и средства, перешел в наступление и вынудил наши войска отступить до Воронежа и Сталинграда. Лишившись научно-медицинских центров на Украине, в Воронеже и Сталинграде, ГВСУ и Главное управление госпиталей Наркомздрава СССР вынуждены были ориентироваться на Поволжский район, имевший значительную коечную сеть и научные медицинские центры, где число врачей непризывных возрастов составляло внушительную цифру. Эти врачи обладали большими знаниями и врачебным искусством.

Образовавшееся летом 1942 года Северо-Кавказское направление просуществовало недолго. Под давлением немецко-фашистских полчищ наши войска были вынуждены оставить Северный Кавказ, Керченский и Таманский полуострова и отойти в предгорья Кавказского хребта. Возникло Закавказское направление, госпитальной базой которого являлся Закавказский экономический район.

Здравоохранение лишилось большой специализированной базы ЭГ. Перебазированный из Ленинграда в Кисловодск медицинский институт, который мог бы оказать существенную помощь в организации специализированной медицинской помощи на курортах группы Кавказских минеральных вод, где абсолютное большинство санаториев было превращено в ЭГ, вместе с госпиталями оказался на оккупированной территории. Эвакуация такого большого количества госпиталей требовала времени, которого не было. Главные причины этого были следующие.

Верховное командование фашистской Германии определяло Юго-Западное направление как главное для ведения стратегических операций летом 1942 года. В связи с этим оно заблаговременно спланировало наступательные действия и сосредоточило необходимые силы и средства, что позволило вражеским войскам иметь превосходство в живой силе и технике на главных направлениях. Глубокие охваты флангов наших армейских и фронтовых объединений затрудняли эвакуацию раненых, а эвакуацию ЭГ делали невозможной.

И. В. Сталин запрещал заблаговременно проводить эвакуацию госпиталей. В частности, ГВСУ через начальника Генерального штаба А. М. Василевского дважды обращалось с просьбой к Сталину разрешить эвакуацию группы госпиталей Кавказских минеральных вод и дважды получало отказ.

В этих условиях нам удалось эвакуировать далеко не все госпитали. Так, в период Воронежской оборонительной операции была эвакуирована только часть ЭГ - на 7715 коек, в то время как РЭП № 93 имел в оперативном подчинении 47 госпиталей на 18250 коек. В период сражений на Сталинградском и Северо-Кавказском направлениях было эвакуировано 127 госпиталей на 65050 коек, в то время как на территории только Сталинградской и Ростовской областей, Ставропольского и Краснодарского краев дислоцировалось 5 местных эвакопунктов (МЭП) (254 госпиталя на 125048 коек).

Только в ноябре 1942 года стратегическая инициатива перешла к Советской Армии. Это обусловливалось поставкой вооружения заводами из новых пунктов их дислокации.

Зимняя кампания 1942/43 года имела решающее значение в создании коренного перелома в ходе войны в пользу антигитлеровской коалиции. С ноября 1942 года по конец марта 1943 года советские войска разгромили более 100 дивизий противника. Развернулось массовое изгнание фашистских оккупантов с советской земли. Враг был отброшен на 600-700 километров. Контрнаступление под Сталинградом, начавшееся силами трех фронтов в полосе 450 километров, переросло в январе 1943 года в наступление семи фронтов, а в феврале - марте - одиннадцати фронтов на пространстве протяженностью 1200 километров^*.

^* (См.: История второй мировой войны 1939-1945, М., 1976. Т. 6. с. 147-148.)

Почти полностью были освобождены Северный Кавказ, Центрально-Черноземные области, районы западнее Москвы и южнее Новгорода. Началось изгнание агрессора с Украины. Важным итогом кампании явилось выдвижение наших войск в район западнее Курска, превращение Курского выступа в исходный плацдарм для последующих операций на орловском и харьковском направлениях.

Для военно-медицинской службы наступил второй и последний переход к реэвакуации госпиталей с востока на запад.

Боевые действия советских войск сопровождались значительными санитарными потерями. Противник был силен. Он не только упорно оборонялся, но и не терял надежды в предстоящую летнюю кампанию разгромить и уничтожить наши войска.

Организация приема и лечения раненых в госпитальные базы армий и фронтов (ГБА и ГБФ) стала перед медицинской службой задачей первоочередной важности. Уже 2 января 1943 года постановлением ГКО кроме формирования дополнительно ЭГ на 50000 коек предусматривалась реэвакуация госпиталей: Наркомата обороны - на 15000 коек, Наркомздрава - на 35000 коек из Сибири и на 25000 коек из Пензенской и Саратовской областей для усиления ГБФ.

27 февраля 1943 года Государственным Комитетом Обороны Наркомздрав СССР обязывался передать Наркомату обороны ЭГ на 57800 коек. Кроме того, Наркомату обороны было предложено передислоцировать ЭГ НКО на 6900 коек из Средне-Азиатского военного округа на действующие фронты.

ГВСУ придавало большое значение усилению ГБА и ГБФ, а также сокращению плеча железнодорожной эвакуации. По мере продвижения наших войск на запад оно вовремя готовило проекты постановлений ГКО или Совнаркома СССР о передислокации ЭГ на запад, передаче их ГВСУ или городским, областным и республиканским органам здравоохранения для размещения их в местах, непосредственно примыкающих к фронтовым тыловым районам.

Прибывающие госпитали требовали к себе пристального внимания со стороны специалистов эвакопунктов и армий, а также главных специалистов фронтов. Нужно было знать врачей и медицинских сестер, их специальность и подготовку. Многие госпитали прибывали с некомплектом врачей, и это естественно: далеко не все невоеннообязанные врачи, работавшие по месту жительства в госпиталях, в состоянии были следовать в пункты их новой дислокации.

Только своевременное ознакомление с личным составом и незамедлительное укомплектование вакантных должностей позволяли целесообразно их использовать в системе лечения раненых и больных по специальностям.

Организация лечения раненых и больных по специальностям в условиях большой подвижности ГБА и ГБФ, их непрерывного усиления вновь прибывающими госпиталями является делом сложным и трудным. Но только она обеспечивает максимальное восстановление боеспособности и трудоспособности раненых и снижение до минимума смертности и инвалидности среди них. В создании надлежащих условий для эффективного лечения и умелого ухода за ранеными и больными при массовом их потоке пальма первенства принадлежит организационным мероприятиям. Они, а не сама по себе лечебная медицина, решают успех дела, предупреждают препятствия, возникающие в условиях боевой обстановки, и смягчают их отрицательные последствия. В данном случае организация медицинского обеспечения войск, подобно профилактике эпидемических заболеваний, предупреждает смертность и инвалидность, обеспечивает возвращение в строй обстрелянных бойцов, не раз смотревших смерти в глаза.

Кроме этого, в деле успешного лечения раненых и больных солдат и офицеров действующей армии большая роль принадлежит преемственности лечебных мероприятий, начиная с войскового тылового района и кончая госпиталями тыла страны, а также единству научно-методического руководства ЭГ тыла страны. Ведь последние продолжают и завершают лечение, начатое в медицинских учреждениях войскового, армейского и фронтового тыловых районов. ГВСУ придавало большое познавательное и поучительное значение обмену опытом между медицинскими работниками войскового, армейского и фронтового звеньев. Оно не самоустранялось от этого и в отношении медицинских работников ЭЦ тыла страны. Руководящий медицинский состав многочисленных местных и распределительных эвакопунктов принимал живейшее участие в конференциях, посвященных лечению раненых и больных, проводившихся областными, краевыми и республиканскими органами здравоохранения. Тем более ГВСУ не пропустило ни одного пленума госпитального Совета Наркомздравов СССР и РСФСР. Я считал своей непременной обязанностью выступать с докладами на этих пленумах. С выдержками одного из них, доложенного участникам II пленума в конце декабря 1942 года, а также анализом их считаю необходимым ознакомить читателя.

"Не подлежит никакому сомнению, что наша военная медицина достигла больших успехов в лечебно-эвакуационном обеспечении боевых действий войск Красной Армии. Но мы должны знать и о дефектах в нашей работе не меньше, если не больше. Чем лучше мы будем знать наши дефекты, тем скорее мы изживем их, добьемся еще больших успехов.

Я думаю, что мы правильно поступим, если разберем эти дефекты со всех точек зрения. Передо мной данные исходов лечения за год войны по всем учреждениям Красной Армии, начиная с дивизионных медицинских пунктов и кончая глубоким тылом. Эти данные позволяют нам сделать некоторые очень серьезные выводы.

Из числа раненых, прошедших в течение года через наши лечебные учреждения, 73,3% вернулось в строй (включая выписанных в часть, в батальоны, выздоравливающих и признанных ограниченно годными), уволено в отпуск 6%, уволено в запас на 6-12 месяцев 3,6%, уволено совсем 10%, умерло 7,1%. После контузий вернулось в строй 83,7%, уволено в отпуск 6,3%, уволено в запас 1,9%, уволено совсем 7%, умерло 1,1%. Обожженных вернулось в строй 93%, уволено в отпуск 2,1%, уволено в запас 0,6%, уволено совсем 2,3%, умерло 2%. Излеченных по поводу обморожения вернулось в строй 82,8%, уволено в отпуск 5,6%, уволено в запас 1,3%, уволено совсем 8,8%, умерло 1,5%.

Таковы исходы лечения за год Великой Отечественной войны по всем нашим лечебным учреждениям.

Если же дать анализ исходов ранений с повреждением костей конечностей, то мы получим следующие данные по полевым подвижным и эвакуационным госпиталям.

Из числа раненых с повреждением кости плеча, предплечья, бедра, голени, прошедших через госпитали, вернулось в строй значительно меньше, зато процент уволенных совсем и умерших был значительно выше.

Если учесть подобные показатели лечения раненых с повреждением костей конечностей, лечившихся главным образом в эвакуационных госпиталях, то бросается в глаза уменьшение смертности, увеличение процента уволенных совсем, в запас и в многомесячный, но не более года, отпуск, а также увеличение процента возвращения в строй раненных в нижние конечности, раненных в верхние конечности, которое колебалось в десятых долях процента в сторону уменьшения и увеличения. Объяснить это однозначно нельзя. Только одни медицинские особенности ранений занимают том в 576 страниц многотомного труда "Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг."..."

В ноябре - декабре 1941 года продолжались боевые действия юго-восточнее Ленинграда войск 54-й армии Ленинградского фронта, 4-й, 52-й отдельной армий с задачей помочь Ленинграду выжить, не допустить соединения войск 6-й немецкой армии группы армий "Север" с финскими войсками. Войска 54, 4 и 52-й армий со своей задачей справились только после усиления их двумя дивизиями из Ленинграда и одной дивизией из Забайкалья. После поражения немецко-фашистских войск в районе Войбокало 9 декабря был взят Тихвин, а 17 декабря был создан Волховский фронт в составе 4, 59, 2 ударной и 52-й армий под командованием генерала армии К. А. Мерецкова для руководства войсками, действовавшими восточнее реки Волхов. Однако коечная сеть Волховского фронта даже на 1 июля 1942 года составляла только 25000 мест, а бои в контрнаступлении сопровождались большими боевыми санитарными потерями. В этих условиях неизбежно возникали трудности. Они имели место в неравномерном распределении хирургов, о чем писал в своем "Дневнике..." главный хирург фронта А. А. Вишневский, в перегрузке ряда госпиталей, особенно полевых, и в несовершенной консолидации костей конечностей, особенно нижних, где требовался рентгеновский контроль при наложении гипсовых повязок после произведенных операций. Недаром в "Дневнике хирурга" А. А. Вишневский ошибочно утверждал, - что он бы принес больше пользы, работая у операционного стола, чем разъезжая по госпиталям армии, расставляя равномерно хирургов и делая показные операции, особенно при тяжелых ранениях, к числу которых относятся и повреждения костей конечностей.

Я уже говорил о первом моем знакомстве с генералом К. А. Мерецковым в Ленинграде в 1938 году, когда я занимал пост начальника медицинской службы округа, а он, приняв округ, стал осуществлять по выходным дням знакомство с гарнизонами, в которых присутствие руководящих работников было обязательным. Для меня это было новинкой. Ознакомившись с первым гарнизоном, он в заключение меньше всего говорил о положительных сторонах боевой и политической подготовки, больше о недостатках и мероприятиях по их устранению. Уделялось большое внимание быту солдат и офицеров. В следующее воскресенье знакомство состоялось с другим гарнизоном. При подведении итогов Кирилл Афанасьевич, говоря о достижениях, имевших место в этом гарнизоне, подчеркивал позитивные стороны, которые наблюдал в первом гарнизоне и даже те, о которых он не говорил там, но сейчас знакомил с ними офицеров, как бы передавая им положительный опыт других.

...Но продолжим разговор о Волховском направлении, об условиях медицинского обеспечения боевых действий войск. Направление создалось наступательными действиями финских войск с севера в междуозерье (Ладожского и Онежского озер) и наступательными действиями с запада группы армий "Север". Финские войска, имея превосходство, теснили войска нашей 7-й армии с востока, а с запада - силы 16-й немецкой армии группы "Север". Генерал К. А. Мерецков был назначен командующим 7-й армией. Когда 39 и моторизованный фашистский корпус 8 ноября взял Тихвин, положение Ленинграда резко ухудшилось. Финны возлагали большую надежду на танковые войска группы армий "Север", на соединение с ними на реке Свирь. Но этим надеждам не дано было свершиться. Ставка Верховного Главнокомандования выделила на это весьма важное направление часть своих резервов, в том числе армейские объединения и отдельные соединения. Генерал Мерецков назначается командующим и 4-й отдельной армией. Перейдя совместно с 54-й армией Ленинградского фронта и отдельной 52-й армией северо-восточнее озера Ильмень в контрнаступление тремя оперативными группами 4-й армии в направлении на Тихвин, они медленно, но настойчиво стали теснить вражеские войска 16-й армии, угрожая им окружением тихвинской группировки, неся при этом большие боевые санитарные потери, с которыми справляться было делом нелегким. Недоставало полевых подвижных госпиталей. Театр военных действий имел большие болотистые территории, которые весной и осенью были труднопроходимы.

У нас иногда рассуждают очень примитивно, что койки ППГ в армейском тыловом районе исчисляются десятками тысяч; их нужно сократить - они больше пустуют. Они действительно пустуют, когда армия не ведет боевых действий, но действующая общевойсковая армия без них обойтись не может. Судить о необходимости большого количества коек нужно тогда, когда идут боевые операции. Тогда слепой увидит, а глухой услышит, что нужно иметь госпитальные базы армий, притом койкоемкие, как предлагал Пирогов, во всяком случае не менее чем на 3000-4000 единиц каждая. Об этом говорит и опыт боевых действий войск на реке Халхин-Гол и в войне с Финляндией, И этого будет достаточно, когда фронтовые госпитальные базы по койкоемкости будут отвечать двум требованиям: лечить раненых и больных солдат и офицеров, которые не подлежат эвакуации в глубокий тыл страны, и осуществлять маневр госпиталями, с тем чтобы принимать раненых и больных на месте от армейских госпиталей, особенно полевых подвижных, которые своим ходом должны наступать на пятки медико-санитарным батальонам, ведущим наступательные бои. ППГ на Волховском фронте, как уже сказано, было недостаточно. Это, а также недостаточная подготовка врачей-хирургов, слабая сработанность вновь сформированных коллективов подвижных госпиталей и плохие дороги обусловливали недостаточно хорошие исходы лечения ранений с повреждением костей конечностей и на Волховском фронте. А ведь количество фронтов но сравнению с началом войны возросло почти в 2,5 раза. Отнюдь не менее увеличилось и количество армий. В связи с этим продолжалось формирование медицинских учреждений войскового, армейского и фронтового подчинения до июля 1944 года.

Организация медицинского обеспечения боевых действий войск - особо емкое понятие, имеющее отношение как к лечебной медицине, к особенностям течения ранений различных областей тела в условиях действующей армии, так и к оперативному искусству, к условиям подготовки и успешного ведения армейских и фронтовых операций. Об этом придется говорить дальше. Сейчас же напрашивается одно отступление.

Среди советских людей моего поколения, выросших в рабочей или крестьянской среде, где без взаимной поддержки и выручки трудно обойтись трудовому человеку, воспитание в духе социалистического гуманизма нашло благодатную почву. Готовность помочь в горе, особенно тогда, когда твоя работа может предупредить или смягчить человеческие страдания, было делом обычным, повседневным. Когда пишешь эти строки, невольно возникает мысль об эпохе Возрождения с ее ожесточенной борьбой против церковного мракобесия и деспотизма. Беря под защиту личность человека, отрывая ее судьбу от господствующих общественных отношений, провозвестники гуманизма, борцы за его торжество, беспредельно преданные его идеалам, пуская громы и молнии на феодальные порядки, не могли, естественно, предвидеть, что шедший на смену феодализму капитализм превратит их идеализированный гуманизм в ложь, обман и лицемерие, не щадя при этом и самого милосердного дела, каким является здравоохранение.

Это невольное отвлечение навеяно событиями минувших дней войны, когда мне приходилось встречаться с видными представителями медицины США, Англии и Канады, приезжавшими к нам в июле 1943 года для ознакомления с организацией оказания медицинской помощи раненым. Они представляли союзные нам страны в борьбе с фашистской Германией, и мы их принимали как хороших и искренних друзей, с русским гостеприимством и показом всего, чем располагали. Они остались довольны организацией увиденного, вниманием к раненым воинам и заботой об оказании им не только квалифицированной, но и специализированной помощи. Автор этих строк не без участия наших гостей был удостоен званий почетного члена Королевского Общества врачей Англии и Общества военных врачей США и Канады. Эвакуация раненых по назначению и лечение их по специальностям в условиях боевой деятельности войск не могли не привлечь внимания гостей, заставили задуматься над сложностью проблемы, решаемой советскими врачами, руководители которых считают ее решение первейшей обязанностью, важнейшим служебным долгом.

Однако даже сейчас, в условиях мирной жизни, в век научно-технической революции, в одной из самых развитых буржуазных стран - США миллионы людей не могут получить квалифицированной поликлинической и больничной помощи, не говоря уже о помощи специализированной. Они не имеют средств на ее оплату в силу ее баснословной дороговизны, недостаточной заработной платы и безработицы. А ведь это те люди, чьими руками создаются все материальные ценности, составляющие богатство этой страны. Становится больно за обездоленных.

...Наступило лето 1943 года. Политическое и военное руководство фашистской Германии решило нанести сокрушительный удар советским войскам в районе Курского выступа, где сосредоточило крупные силы.

Наступление диктовалось политическими соображениями. Необходимо было любой ценой поднять престиж фашистской Германии в глазах своих союзников. Победа под Сталинградом и последующее за ней успешное зимнее наступление Красной Армии продемонстрировали всему миру величайшую моральную и материальную силу социалистического строя.

5 июля 1943 года немецко-фашистская армия перешла в наступление против войск Центрального и Воронежского фронтов на Курской дуге. Ей удалось с большими потерями вклиниться в оборону Центрального фронта на 11 километров, а Воронежского - на 36, Войска этих фронтов сумели остановить наступление противника и затем нанесла врагу контрудар.

Проведя ряд операций, наши войска к концу декабря 1943 года прошли с боями на запад до 450 километров. Вражеские войска понесли большие потери в живой силе и боевой технике. После битвы на Курской дуге они уже до самого разгрома в Берлине вынуждены были вести стратегическую оборону.

В этих условиях передислокация госпиталей имела более планомерный характер, обусловливалась планом наступательных действий наших войск и созданием надлежащих условий для лечения большинства раненых и больных в пределах госпитальных баз армейских и фронтовых тыловых районов. Такой подход к лечебно-эвакуационному обеспечению имел многочисленные положительные стороны. Однако ему присущи были и некоторые отрицательные моменты. Не всегда можно было смягчить нежелательное влияние последних на лечение раненых. Но об этом будет сказано позже.

В ходе наступления наших войск ГВСУ подготовило ряд проектов постановлений ГКО о реэвакуации госпиталей. 7 августа 1943 года ГКО обязал Наркомздрав СССР реэвакуировать и передать Наркомату обороны ЭГ на 10000 коек, которые дислоцировались в пределах Сибирского, Средне-Азиатского, Приволжского и Московского военных округов, а также на территории Закавказского фронта для усиления ГБА и ГБФ. Кроме того, ГКО предписал НКО увеличить на 30000 количество коек в ЭГ, ГБА и ГБФ без увеличения штатной численности персонала. Для сокращения эвакуации раненых во внутренние районы страны он обязал Наркомздрав СССР передислоцировать из пределов Средне-Азиатского, Сибирского, Уральского и Южно-Уральского военных округов на Украину ЭГ на 40000 коек.

Наступил 1944 год. Началась зимне-весенняя кампания. Советские Вооруженные Силы, проведя ряд успешных операций, сокрушили оборону противника почти на всем Восточном фронте, разгромили крупнейшие стратегические группировки немецко-фашистских войск под Ленинградом и Новгородом, на Правобережной Украине и в Крыму, на южном участке вышли на государственную границу СССР, перенесли боевые действия на вражескую территорию и заняли выгодные рубежи для нанесения новых ударов по врагу.

В ожесточенных сражениях советские войска, преодолевая сопротивление противника, продвинулись до 220-280 на Северо-Западном и до 250-450 километров на Юго-Западном стратегических направлениях.

В ходе летне-осенней кампании 1944 года советские войска нанесли врагу серию сокрушительных ударов. Советская земля была почти полностью очищена от агрессора. Развивая наступление, Красная Армия при участии национально-освободительного движения народов и армий восточноевропейских стран освободила ряд стран Европы.

Наши войска с боями прошли от 500 до 700 километров.

Для ликвидации разрыва между госпиталями фронтового подчинения и тыла страны решением Совнаркома СССР Наркомздрав обязывался передислоцировать 14000 коек в Киев и разместить их в зданиях, занимавшихся ЭГ 1-го Украинского фронта; 5000 коек из Баку и 1700 коек из Калуги были передислоцированы в Белоруссию в соответствии с решениями ГКО, СНК СССР, Кроме того, в сентябре 1944 года Наркомздрав приступил к передислокации из Киева 10330 коек в Львовскую, Винницкую и Каменец-Подольскую области. Из Средне-Азиатского, Южно-Уральского, Сибирского и Уральского военных округов за 8 месяцев 1944 года было реэвакуировано госпиталей на 73460 коек.

Разгром фашистской Германии был не за горами. Беспримерный по героизму и сознанию долга перед Родиной ратный труд советского народа на поле боя и в тылу позволил приступить к организации санаториев в Крыму и Минеральных Водах. Для этой цели в августе - сентябре 1944 года Наркомздрав должен был передислоцировать из Средне-Азиатского и Южно-Уральского военных округов 5100 коек в Крым и 2350 коек в Минеральные Воды.

Кампания 1945 года началась в январе Восточно-Прусской и Висло-Одерской наступательными операциями и закончилась Пражской операцией в мае 1945 года.

Наши войска прошли с боями на варшавско-берлинском направлении до 750 километров, разгромив в Берлинской операции наиболее крупные группировки врага, и вместе с союзными армиями принудили фашистскую Германию к безоговорочной капитуляции.

Закончилась Великая Отечественная война. Отпала необходимость в реэвакуации госпиталей.

Эвакуация и реэвакуация ЭГ имела массовый характер, требовала к себе много внимания, энергии и воли работников МЭП, ФЭП и особенно центрального аппарата.

Не считая внутрифронтовой и внутриокружной передислокации, за период с 22 июня 1941 года по 1 января 1945 года было эвакуировано и реэвакуировано ЭГ на 1032975 коек.

В процессе передислокации значительное число коек известное время находилось в свернутом состоянии. В различные периоды времени оно достигало 10% и даже 20% всей развернутой в ЭГ коечной сети.

В периоды напряженных боев, совпадавших со значительной вынужденной эвакуацией и крайне необходимой реэвакуацией, лечебно-эвакуационное обеспечение боевых действий войск значительно осложнилось. Но об этом речь пойдет в следующей части книги.